Zanders: Vēsture un sapratne

tā viš i - bet man domāt , ka būs maz tādu , kas sadzirdēs šādas pārdomas . Ja nu vienīgi kāds zombētais šeit atkal nospļausies .

1.- jā, vajag pieminēt kopā ar latviešiem par PSSR noziegumiem. 2.-piemiņas diena - kara sākums, 9.maijs - uzvaras diena un uzvaru vajag svinēt. Labāk, protams, lai nekad nebūtu Padomju Savienības, tad nebūtu kara un tik daudz upuru. Bet tas notika un parējiem 100 milj.cilvēkiem tas bija uzvara un viņi gribēja svinēt. Diemžēl, upuru skaits bija kolosāls, ka no PSSR puses, tā arī Vācijas, Amerikas, Japānas u t.t.

Vienkārši - nekā cita, ar ko lepoties nav. Būt plikiem, nabagiem, mazizglītotiem, tādiem, ar ko kopā NEVIENS nevēlas būt, nav patīkami. Tāpēc arī tiek kultivēts viegli norijamais un patīkamais varoņu/atbrīvotāju kults.

Lasot karavīru memuārus saproti, ka tiem būtu jābū nevis uzvaras, bet sēru svētkiem. Saproti to, cik izdomāts un samākslots ir šis kults. Šeit vēlos sniegt pāris citātus no bijušā Ermitāžas darbinieka N. Ņikuļina atmiņām. Par uzvaras pieminekļiem viņš saka sekojošo: "Война, которая велась методами концлагерей и коллективизации, не способствовала развитию человечности. Солдатские жизни ни во что не ставились. А по выдуманной политработниками концепции, наша армия — лучшая в мире, воюет без потерь. Миллионы людей, полегшие на полях сражений, не соответствовали этой схеме. О них не полагалось говорить, их не следовало замечать. Их сваливали, как падаль, в ямы и присыпали землей похоронные команды, либо просто гнили они там, где погибли. Говорить об этом было опасно, могли поставить к стенке «за пораженчество». И до сих пор эта официальная концепция продолжает жить, она крепко вбита в сознание наших людей. Объявили взятую с потолка цифру 20 миллионов, а архивы, списки, планы захоронений и вся документация — строгая тайна. «Никто не забыт, ничто не забыто!» — эта трескучая фраза выглядит издевательством. Самодеятельные поиски пионеров и отдельных энтузиастов - капля в море. А официальные памятники и мемориалы созданы совсем не для памяти погибших, а для увековечивания наших лозунгов: «Мы самые лучшие!», «Мы непобедимы!», «Да здравствует коммунизм!». Каменные, а чаще бетонные флаги, фанфары, стандартные матери-родины, застывшие в картинной скорби, в которую не веришь, - холодные, жестокие, бездушные, чуждые истинной скорби изваяния. Скажем точнее. Существующие мемориалы не памятники погибшим, а овеществленная в бетоне концепция непобедимости нашего строя. Наша победа в войне превращена в политический капитал, долженствующий укреплять и оправдывать существующее в стране положение вещей. Жертвы противоречат официальной трактовке победы. Война должна изображаться в мажорных тонах. Урра! Победа! А потери - это несущественно! Победителей не судят." [..] Мы же в Сталинграде, например, сравняли все бульдозером и поставили громадную бабу с ножом в руке на Мамаевом кургане — «символ Победы» (?!). А на местах, где гибли солдаты, возникли могилы каких-то политработников, не имеющих отношения к событиям войны [..] [..] Победа 1945 года! Чего ты стоила России? По официальным данным — 20 миллионов убитых, по данным недругов — 40 и даже более. Это невозможно даже представить! Если положить всех плечом к плечу рядом, то они будут лежать от Москвы до Владивостока! Мемуары, мемуары... Кто их пишет? Какие мемуары могут быть у тех, кто воевал на самом деле? У летчиков, танкистов и прежде всего у пехотинцев? Ранение - смерть, ранение - смерть, ранение - смерть и все! Иного не было. Мемуары пишут те, кто был около войны. Во втором эшелоне, в штабе. Либо продажные писаки, выражавшие официальную точку зрения, согласно которой мы бодро побеждали. Savu grāmatu viņš nobeidz ar sekojošiem vārdiem: Сразу после войн правду писать было нельзя, потом она забывалась, и участники сражений уходили в небытие. Оставалась одна романтика, и новые поколения начинали все сначала... Большинство книг о войне советского времени не выходит за пределы, определенные «Кратким курсом истории ВКПб». Быть может, поэтому они так похожи, будто написаны одним автором. [..] Наблюдая ветеранов своей части, а также и всех других, с кем приходилось сталкиваться, я обнаружил, что большинство из них чрезвычайно консервативны. Тому несколько причин. Во-первых, живы остались, в основном, тыловики и офицеры, не те, кого посылали в атаку, а те, кто посылал. И политработники. Последние - сталинисты по сути и по воспитанию. Они воспринять войну объективно просто не в состоянии. Тупость, усиленная склерозом, стала непробиваемой. Те же, кто о чем-то думают и переживают происшедшее (и таких немало), навсегда травмированы страхом, не болтают лишнего и помалкивают. Я и в себе обнаруживаю тот же неистребимый страх.

Jā, kā gan te lai nejūtas aizvainoti? KĀ! Viņiem, Uzvarētājiem, jāmācās uzvarēto valoda! Uzvarēto, nevis atbrīvoto, patiesībā. Jo, ja latvieši tiek saukti par fašistiem (joprojām un visi), tad no tā arī šis secinājums vienkārši izriet. Un kļūst saprotama uzvedība un attieksme.

9.maijs, bravūra, kara mīti... tas ir gandrīz vienīgais, kas Krieviju satur kopā. Un tāpēc valdība un mediji nemitīgi atgādina par šo mākslīgo identitāti - tauta, kas "piekāva Hitleru". Bet šejienes krieviem 9.maijs ir kā, piemēram, Adelaidas latviešiem dziesmusvētki. :) Viens liels iemesls sanākt visiem kopā.

Latvijas sovaki tak gadiem dzīvo šo represēto un nošauto dzīves vietās. Ko viņiem atcerēties un nožēlot?